В 1996 году СОМК готовился отметить 110-летие. При подготовке к юбилейной выставке «Хранители памяти» сотрудники занялись пристальным изучением истории музея. Особый интерес вызывали имена и личности тех, кто стоял у его основания, кто формировал и пополнял коллекции, кто оставил нам первые описания музейных предметов, каталоги и публикации. Многие из них были хорошо известны современному поколению сотрудников, легко вписывались в содержание выставки. Но были имена, ничего не говорящие нынешним музейщикам. В их числе, например, имя Владимира Афанасьевича Сушицкого.
Содержание личного дела, отчеты о проделанной им работе указывали на неординарность этого человека. Документы показывали, какой большой вклад он внес в музейное дело и в развитие краеведения: собрал огромную коллекцию по революционному движению, создал первые экспозиции историко-революционного отдела в Краевом музее и в доме-музее Н.Г. Чернышевского. Общественное и революционное движение в Саратовском крае, жизнь и деятельность Н.Г. Чернышевского были темой его научных изысканий. Видно было, что В.А. Сушицкий в 1936-1938 гг. активно занимался подготовкой к изданию полного собрания сочинений Н.Г. Чернышевского: работал в архивах, музеях и библиотеках Москвы, Ленинграда, Астрахани. Из отчетов следовало, что работа к 1938 году почти была завершена. Почему же это издание 1939 г. вышло без указания авторства Сушицкого?
Читаем список его публикаций, составленный в 1936 году. Перечислены 22 работы, изданные отдельными брошюрами, напечатанные в журнале «Каторга и ссылка», в научных сборниках. Среди них брошюра «Кожаная куртка», которая имеется в музее и хорошо известна многим поколениям экскурсоводов. В ней подробно описано действие необычного орудия пыток, которое применялось в начале XX века в саратовских тюрьмах для политических заключенных. Из двух указанных на обложке авторов можно прочесть только одну фамилию – А.Николаенко. Вторая тщательно замазана. Такое часто проделывали, когда человека объявляли «врагом народа». Стало очевидно, почему даже те, кто давно работал в музее, ничего не слышали о Сушицком от старых сотрудников, приученных жизнью к правилу «молчанье – золото».
В архивных делах обнаружилось заявление его жены на имя директора СОМК, и всё встало на свои места.
«Заявление Сушицкой Надежды Дмитриевны, проживающей по ул. Октябрьской, 29, кв. 62.
Муж мой – Сушицкий Владимир Афанасьевич до ареста 29 июня 1938 года работал старшим научным сотрудником дома-музея Н.Г. Чернышевского. Музей Н.Г. Чернышевского входил тогда в состав Областного музея. В настоящее время его дело пересмотрено и решением Военной Коллегии Верховного суда СССР он реабилитирован. В соответствии с решением Верховного Совета СССР, прошу выдать 21-месячную зарплату. Прилагаю копию справки Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР от 30 сентября 1957 г. за № 4 п 07057/57. 5 ноября. Сушицкая».
Приведем некоторые данные о В.А. Сушицком. Поляк по национальности, он родился в 1900 году в г. Ржеве Тверской губернии в семье чиновника. Учился в гимназии в г. Скопине Рязанской губернии. Одним из его учителей был П.С. Рыков – известный археолог, профессор, с декабря 1923 по 1937 гг. директор Саратовского областного музея, в 1937 году арестованный органами НКВД. Вероятно, по приглашению П.С. Рыкова в 1921 году Сушицкий приехал в Саратов. Здесь он учился в университете, стал историком, начал работать в музее.
Сложно оказалось найти фотографию Сушицкого для включения в экспозицию по истории музея. Просмотр имеющихся в архиве снимков ничего не дал. Они были, в основном, любительские, малого размера, с едва различимыми лицами, без каких-либо пояснений. На обороте одной фотографии была аннотация: «Коллектив музея на первомайской демонстрации. 1938 г.». Чье-то изображение на транспаранте и лицо одного из участников демонстрации были замазаны. Может быть, это лицо В.А. Сушицкого постарались скрыть после его ареста?
Сотрудница музея Л.А. Войтенко, которая работала с архивами ФСБ и готовила выставку о саратовцах – жертвах сталинских репрессий, запросила дела работников музея П.С. Рыкова и Н.С. Дмитриева, арестованных в 1937 г., а также Н.К. Арзютова и В.А. Сушицкого, арестованных через год. Из дела В.А. Сушицкого стало ясно, что на момент ареста у него были дети Всеволод и Борис. Решено было начать поиск с младшего сына – Бориса.
Посещение означенного в заявлении жены адреса ничего не дало. Дом цел, но жильцы ничего сказать о Сушицких не смогли. В адресном бюро нам выдали адрес младшего сына Сушицкого – Бориса Владимировича. Оказалось, что проживает он рядом с музеем, на ул. Челюскинцев.
В момент ареста отца Борису было 5 лет. Детская память сохранила подробности обыска их квартиры. Борис Владимирович подарил музею фотографии. На одной фотографии из них В.А Сушицкий с сыновьями – примерно в 1935 году. На другой, примерно в 1930 году, – в группе сотрудников музея. На фотографии коллектива музея на первомайской демонстрации Борис Владимирович с уверенностью определяет, что именно изображение его отца кто-то постарался сделал неузнаваемым.
В особой папке у Бориса Владимировича хранились письма, три из которых он передал в музей.
Письмо теще написано карандашом на маленьком листочке уже посеревшей бумаги.
«Дорогая Анна Павловна! Разрешите еще раз поблагодарить Вас за все, что Вы сделали и делаете для блага моих детей и для меня. Целую Вас и Ваши руки. Придет час, и мы все будем опять вместе. Был я на Колыме, а теперь вблизи Западной Сибири, был в тюрьме, а теперь в лагере, а настанет время и кончится моя неволя.
Еще раз целую Вас и шлю наилучшие пожелания. Берегите свое драгоценное здоровье.
Люб. вас Володя. 31/V – 42.».
Письмо сына Бориса отцу от 12 декабря 1943 года.
«Дорогой папа! Ледик (Ледик – старший сын Сушицкого – Владислав – прим. авт.) 20/XI уехал на фронт. Тетя Галя его провожала. От Ледика из Москвы мы получили два письма. В расчете у него 3 человека. Водитель механик 27 лет, наводчик 25 лет, заряжающий 25 лет. А Ледику 18 лет. Ледик доволен своим расчетом. Учусь хорошо. Читаю Пушкина и люблю его. Некрасова и Лермонтова. Мама мне подарила толстую общую тетрадь. Каждый вечер списываю туда стихи всех поэтов. Хожу в кино. Видел картины «Жди меня», Тимур и его команда, Антоша Рыбкин, Руслан и Людмила, Подводная лодка Т-9, Партизаны в степях Украины, Два бойца.
Посылаю тебе три марки Маяковского. Послал тебе книги Чехова «Мальчики» и Метелица и 4 книжки Универсальной библиотеки.
Будь здоров, пиши чаще. Целую крепко. Борис Сушицкий.»
На оставшейся чистой части листа нарисовано 3 самолетика с бомбами.
И по всей чистой части письма ответное письмо Владимира Афанасьевича домой, которое начинается словами: «Дорогая моя Наденька! Очень хочется, чтобы сохранились письма ребят, и поэтому я пересылаю тебе письма то Ледика, то Борика… Приходится делать это и благодаря отсутствию бумаги…». Далее речь идет о посылке, отправленной в Абакан и не дошедшей до него, просил присылать книги, «…которые были бы не только предметом для чтения, но и служили бы весточкой о том, что у вас все благополучно… Целую тебя и Бориску. Люб. тебя – Володя».
И еще одно письмо В.А. Сушицкого. Написано на книжном или журнальном листе, разрезанном продольно пополам. На одной стороне по центру – портрет А.С. Пушкина, на другой – воспроизведение части газеты «Искра» № 1 и заголовка «…Одоевского Пушкину «В Сибирь». На чистых местах простым карандашом написано письмо. Владимир Афанасьевич аккуратно обошел изображение А.С. Пушкина.
«Дорогая моя Наденька! Опасаясь, что письмо, в котором я отправил тебе справку на отправление мне посылки, может пропасть, посылаю в этом письме второй экземпляр справки. Предъяви ее на почте: она даст тебе право отправить мне посылку почтой. Адрес пиши так: Иркутская область, город Тайшет, почтовый ящик 215. Заключенному (имя рек). От тебя получил три бандероли (черновая тетрадь – большая ценность для меня, как и всякая чистая бумага); Остров в степи и Автобиография Чернышевского, хотя и дефицитный, но вполне приемлемый экземпляр… Надеюсь, что, когда ты вернешься в город, ты найдешь дома письма от Ледика с фронта. Тогда уляжется твоя, будем думать, напрасная тревога… У нас наступило лето… Как только появляется солнышко, все вылазят на солнцепек, но я остерегаюсь следовать их примеру, чтобы не ослабеть совсем… Рыбий жир я не съел, как это делают некоторые в два, три дня. А подливаю его по две-три ложки в суп и кашу… Целую тебя и Борика. С наилучшими пожеланиями – твой Володя. 11 – VII. 1944».
К этому письму был прикреплен документ: «Справка. Заключенный Сушицкий Владимир Афанасьевич, находящийся при центральной больнице Тайшетлага, по состоянию своего здоровья нуждается в усиленном питании». Подписи начальника центральной больницы Тайшетлага и врача.