Воспоминания Кожевникова Александра Николаевича – сына Н.А. Кожевникова.
Отца своего я практически не помню. В памяти остались отдельные смутные картинки, наиболее яркая их них - это проводы его на фронт: высокий каменный забор, покрытый сверху железом (это место помню отчетливо, приходил туда не раз, уже будучи взрослым), а через него перегнулся отец в пилотке и протягивает мне руки. Кто-то поднимает меня, отец меня подтягивает и целует. Все вокруг грустные, а мне хорошо, я горжусь отцом и не понимаю, о чем можно грустить и даже плакать. И еще помню: "полуторка" набита людьми в пилотках и со скатками через плечо, но без винтовок (это меня удивило - как же на фронт и без винтовок?). "Полуторка" поехала, а отец стоит с нами, я его поторапливаю, а он все стоит. И вот когда, как мне казалось, машина была уже далеко, он рванулся, догнал машину и перемахнул через задний борт. Мне приписывают слова, что мол "такого пуля не догонит", но я не поручусь, что говорил их. Машины скрылись из виду, и тут я заревел. Мысли о том, что отец не вернется, я не допускал - просто все пошли на "товарку" (ж/д станция "Саратов товарная"), где стоял эшелон, а меня отправили домой, мотивируя тем, что до "товарки" пешком далеко. Тогда мне было почти 6 лет. Все остальное, что я знаю об отце - со слов родственников. Он был младшим в семье и потому всеобщим любимцем. Сохранилось несколько его детских поздравительных стихотворных посланий своей маме и своим сестрам. Он стремился учиться, активно участвовал в комсомоле и был даже кандидатом в партию, пытался преодолеть барьеры, выставленные тогдашним временем для детей, которые не из рабочих или не из крестьян. На сохранившихся фотографиях он выглядит молодым и красивым. На групповой фотографии времен его действительной службы в Красной Армии он запечатлен в составе духового оркестра с огромной трубой (бас-геликон по моим представлениям). У меня хранятся два мундштука от каких-то труб, принадлежавшие ему. На войну он ушел добровольцем и воевал недолго.