Коротко рассказываю Вам о моей бывшей работе в краеведческом музее. Сама я по профессии бывший преподаватель русского языка и литературы. Будучи в Саратове, работала в двух больших журналах – «Сельское хозяйство Поволжья» и «Промышленность Поволжья». Немного работала в местной газете. В самый тяжелый период начала войны, не закончив учебу в пединституте Саратова, выехала в Пугачев и устроилась в краеведческий музей, которым тогда руководил Журавлев Константин Иванович. Жена его была в Пугачеве преподавателем биологии в средних школах. До института я у нее училась. Большее время я преподавала в школе (СШ № 2).

В самом начале войны экспонаты музея были перенесены с ул. Топорковской в другое помещение, где наверху был районный отдел образования. Внизу здания нам отвели небольшую темную комнату, а в других разместили экспонаты. Были заняты даже чуланы. Никаких экскурсий тогда не проводилось. Работники музея (а их тогда было мало) – Журавлев К.И., художник и двое нас, девушек, числящихся экскурсоводами. Мы все занимались восстановлением, починкой, сохранностью экспонатов. Подклеивали, разрезали, подшивали, очищали от плесени, промывали водой и т.д. Плакатными перьями делали надписи, которые красочно оформлял художник. Порою эти надписи напоминали плакаты. Константин Иванович всё это просматривал, поправлял, делал свои замечания, порою заставлял снова все переделывать. Приучал нас к аккуратности и о каждом экспонате рассказывал его историю. Учил нас любить ценности народа и с уважением к ним относиться. Был он исполнителен, пунктуален, бережно и с любовью относился к каждому предмету. Этому он нас учил. До сих пор я запомнила название многих предметов и их историю. В музее был скелет плезиозавра, который занимал всю центральную комнату музея. Константин Иванович сам спускался в шахту, где расположен поселок Горный, и сам очень осторожно с рабочими снимал со скелета слой почвы, сланца. Жаль, что Москва или Петербург забрали себе останки плезиозавра. Хотя сам, Константин Иванович был очень болен и порою отлучался в больницу.

В подвале экспонаты покрывались порою плесенью от сырости. Мы их обтирали, сушили и покрывали лаком, краской. Константин Иванович верил, что войну мы выиграем. Он нас подбадривал. Это был честный, трудолюбивый, волевой человек, настоящий интеллигент, в полном смысле этого слова. Позже я ушла работать в школу, т.к. в тяжелое время нужна была материальная поддержка. А в 1942 году была мобилизована в армию и попала на фронт.

Была мобилизована в армию в 1942 году. Сначала работала телефонистской в прифронтовой полосе, а потом в секретном отделе 85 дивизии ПВО 3–го Украинского фронта. В секретной части нас было трое. В наши обязанности входило распространение сигнала «Я, свой самолет». Эта секретная бумага поступала во все воинские части 85 дивизии, где её передавали летчикам прифронтовой полосы, отправляющимся для вылета на фронт. Эта секретная бумага превращалась летчиками в сигналы и защищала города от вражеской авиации. Немцы перехватывали у нас этот сигнал и залетали с ним бомбить нашу территорию. Один раз на нашу 850-ю дивизию налетела группа немецких летчиков. Часть их наша артиллерия угнала к горизонту, а один немецкий самолет парил в небе недалеко от нашего командного пункта. Он был хорошо виден из окон. Начиналась ночь. С батарей его взяли в световой квадрат прожекторами. Мы, девушки – телефонистки, сидели у телефонов и передавали команду начальника штаба на батареи – по какому квадрату сбивать самолет, который лавировал то вверх, то вниз, то направо, то налево. Его сбила наша артиллерия. Он рухнул недалеко от батареи. Около него столпились наши бойцы. Немца так сплющило в кабине, что его пришлось извлекать оттуда автогеном, ломали. Труп весь обуглился, но на рукавах отчетливо выступал рисунок свастики. Из полусгоревшей гимнастерки посыпались фотографии. На одной виден этот покойный немец – молодой, красивый. Рядом стоит красивая невеста в белом длинном платье и в миртовом венке. Стоявшие рядом бойцы сравнили фотографию с трупом погибшего и подтвердили, что это был сбитый немец. Видимо, это была фотография периода венчания. Военные девушки пригорюнились при виде этой мрачной картины. Страшно было смотреть на это зрелище. Вот во что Гитлер превратил этого цветущего бывшего молодожена. Обрезали полукругом свастику, взяли фотографии и отправили к нам в секретный отдел для регистрации. Из отогнанных к горизонту самолетов трое были сбиты, остальные сумели ускользнуть. Воспоминания об этих тяжелых днях далеко отодвинулись. Вначале не было страшно на войне. Служба была тяжелая, некоторые девушки не выдерживали. Одна у нас в части хотела убежать, другая повеситься. Их уговаривали. Потом они привыкли. Страшно стало после того, когда убили командира огневого взвода. Большой круглый снаряд угодил в плечо и сразу, смяв легкие и сердце, вышел из тела. Похоронили его в лесу со всеми воинскими почестями. Потом были другие жертвы. Наша часть доходила до Бессарабии. Демобилизовалась из г. Днепропетровска. За оперативную работу по доставке в воинские части 85 дивизии сигнала «Я свой самолет» и за безупречную работу секретного отдела награждена медалью «За боевые заслуги», а затем всеми юбилейными медалями. Ценю больше всех наград «За боевые заслуги» и медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне». Воинское звание – старший сержант.